На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что «бег к Ракке» остановлен — Сирийской Арабской армии не удалось ни выйти на подступы к одной из «столиц халифата», ни даже сохранить позиции, занятые в мухафазе (провинции) Ракка в ходе наступления, продолжавшегося с 3 по 20 июня. Ранее, в начале июня было прервано курдско-американское наступление на Ракку, анонсированное 24 мая.

Однозначным промежуточным итогом летней кампании является сохранение Ракки под контролем террористического «Исламского государства» (запрещено в России) — в обозримой перспективе ни одна из действующих на территории Сирии военных сил не представляет угрозы для нынешнего статуса огромного города. Более того, исламисты, несмотря на крайне невыгодное для себя положение, сумели подтянуть на театр боевых действий подкрепления (в том числе, из Северной Африки) и успешно контратаковать правительственные войска, нанеся им ощутимые потери и создав угрозу не только для Итрии, откуда началось печально завершившееся движение на Ракку, но и для восточных окраин Пальмиры, где террористы смогли отбить у САА несколько небольших населённых пунктов и блок-постов. При этом исламисты достаточно успешно противодействуют попыткам курдских сил SDF взять штурмом город Манбидж на правом берегу Евфрата, хотя поддержку курдам оказывают спецподразделения США, Великобритании, Франции, Бельгии и, возможно, Германии и Норвегии, а также коалиционные ВВС. В Ираке местные вооружённые силы и «ополчения» (некоторые из них можно смело назвать карательными отрядами) больше месяца штурмуют Фаллуджу, теряя ежедневно десятки бойцов, и хотя в ближайшие недели город , скорее всего, будет взят, победа для иракцев может оказаться пирровой: они уже потеряли более 3 000 бойцов только убитыми при том, что на момент начала операции по взятию Фаллуджи в ВС Ирака насчитывалось не более 10-12 тысяч боеспособных воинов, а значительная часть северо-западных районов Ирака, включая мегаполис Мосул, остаётся в руках террористов. Ожесточённые позиционные бои ведутся и в сирийской провинции Алеппо, откуда боевики ИГ, несмотря на наступления САА и курдов в Ракке и под Манбиджем не торопятся снимать силы и отправлять их на подмогу и без того неплохо сражающимся собратьям на других фронтах.

Ситуация складывается таким образом, что «халифат», уступающий в числе и качестве вооружений, полуокружённый и принуждённый сражаться в Сирии и Ираке на 5-ти направлениях одновременно, одерживает значительные тактические победы над своими оппонентами. Там, где исламисты не способны успешно контратаковать (Манбидж, Фаллуджа, Алеппо), они дорого продают свои жизни, нейтрализуя значительное число бойцов и вооружений своих врагов. Невольно рождается вопрос: неужели это зло непобедимо, и вместо одной отрубленной головы оно обзаводится двумя?

На самом деле, сложившейся ситуации есть (его и не может не быть) рациональное объяснение. Если говорить о начавшемся в мае-июне наступлении курдов, а затем САА на Ракку, то изначально эта акция казалось мало перспективной с военной точки зрения и носила ярко выраженный политический характер, что навевало не совсем уместные параллели с «гонкой» к Берлину в 1945 году. Но если взятие столицы Рейха имело неоспоримый военный смысл, то взятие Ракки явно казалось преждевременным и авантюрным шагом: курдам целесообразнее было сконцентрировать внимание на правобережье Евфрата и постараться пробить «коридор» к Африну для создания полностью подконтрольного «Курдской федерации» пространства в Северной Сирии. Курды (или их западные консультанты) вовремя это осознали и с короткой, но тернистой дороги на Ракку свернули на Манбидж. Командиры САА, возможно, намеренно дезинформированные Западом и курдами, помчались по единственному шоссе от Итрии в глубь провинции Ракка…

Следует заметить, что шанс на взятие Ракки был у обеих сторон, однако ни курдам, ни сирийцам для этого не хватало живой силы, техники и наступательного
10:55:03
потенциала. Курды осознали опасную бесперспективность блуждания по лесисто-болотистой и густонаселённой местности долины Евфрата, сирийцы же понадеялись, что в голой пустыне их техническое превосходство над исламистами позволит взять верх.

Главной ошибкой сирийцев оказалось слишком утрированное понимание войны в пустыне: de facto в пустыне они и не воевали — продвижение армейских подразделений и контрактников из «Соколов пустыни» шло исключительно по автотрассе и на незначительном удалении от неё вместо занятия обширных открытых пространств, пригодных для контратак врагов. Пока боевики перед лицом очевидно технически более мощного оппонента оставляли свои позиции на «дороге ярости», наступление казалось успешным. По мере приближения сирийцев к промежуточной цели — авиабазе Табка к югу от Евфрата сопротивление террористов становилось всё более интенсивным, а продвижение САА и «Соколов пустыни» замедлялось. Некоторые аналитики полагали, что сирийцы замедлились, ожидая развития успеха на другой «дороге ярости» — шоссе Пальмира-Дэйр-эз-Зор — якобы взятие под контроль этой магистрали позволило бы САА начать наступление на Табку и далее к Ракке с двух направлений. Однако, дело было именно в возраставшем сопротивлении исламистов…

20-21 июня, воспользовавшись некомпетентностью сирийского командования в вопросе ведения пустынной войны, «халифат» нанёс несколько мощных фланговых ударов по растянувшемуся по шоссе на десятки километров «языку» сирийских войск. Фактически террористам даже не пришлось концентрировать для контратак крупные силы — минимальное количество блок-постов САА гарантировало террористам успех . После первых серьёзных ударов бравурно мелькавшие перед камерами «Соколы пустыни» самовольно оставили свои позиции, а их неожиданное отступление, сопровождавшееся не прекращавшимися атаками ИГ, посеяло панику в ряды регулярных частей САА, вынуждая их не просто отступать, но бежать, бросая танки, реактивные системы залпового огня «Град» с частью боекомплекта в пусковых установках и новенькие армейские грузовики, презентованные «Сирийским экспрессом» из России. Единственными, кому удалось отступить организованно, были крайне немногочисленные военные советники и бойцы ЧВК из России — вероятнее всего, потерь они не имели. Сирийцы потеряли убитыми не менее 100 человек из 5 000 наступавших на Табку.

Единственным сомнительным достижением САА в июньской операции стало отсутствие «котла», в котором боевики могли «перемолоть» больше тысячи сирийцев, если бы те убегали чуть медленнее. Сегодня ни один из населённых пунктов провинции Ракка вдоль шоссе Итрия-Табка не контролируется лоялистами, ИГ вновь представляет угрозу для Итрии и для участка трассы, ведущего к Алеппо. Правда, наступательный потенциал «халифата» также исчерпан, все прибывшие из-за рубежа резервы уже пущены в бой, кроме того, для «халифата» назревает катастрофа под Манбиджем. Следует предположить, что высвобожденные после разгрома сирийцев под Табкой силы «халифат» бросит не на развитие успеха против САА под Алеппо, а на попытку деблокады Манбиджа, что создаст серьёзные затруднения американцам, европейцам и курдам. Учитывая фактически враждебные отношения между режимом Б.Асада и проамериканской Коалицией военный крах в мухафазе Ракка может трансформироваться в политический бонус — июньские успехи прозападных сил в Сирии сейчас поставлены под вопрос.

Всё же применительно к катастрофообразному отступлению САА необходимо задать вопрос, как это получилось? Ответ на него будет неполным, если не спросить предварительно: а для чего всё это делалось? Действительно, против 20-тысячной группировки ИГ в Ракке были брошены лишь 5 тысяч сирийцев и несколько десятков российских бойцов ЧВК (россиян вопреки расхожему мнению в рядах наступавших было очень немного). Гипотетически в начале июня можно было предположить, что эта группировка осуществит стремительный бросок на Табку, возьмёт её под контроль и будет удерживать до подхода основных сил, которые
могли бы двигаться и из провинции Алеппо, и из-под Пальмиры, где сирийцы при помощи россиян вели второстепенное наступление, заняв на время городок Арак и авиабазу Т3. Но медлительность продвижения наступающих сил свидетельствовала явно не в пользу такого плана. В таком случае, можно лишь предположить, что операция представляла собой разведку боем или некий отвлекающий манёвр для обеспечения успеха курдского наступления на Манбидж. Но для разведки боем данное наступление было чрезмерно громоздким, хронологически затянутым и информационно растиражированным, кроме того, в своём финале привело к гибели десятков и выходу из строя сотен лучших сирийских воинов. Не слишком ли высокая цена для «разведки», которая лишь предваряет наступление? В версию с поддержкой прозападных курдов тоже верится слабо, учитывая политический контекст, представляющий собой, скорее, соревнование сирийцев и курдов, России и США, нежели спланированные совместные действия.

Таким образом, на вопрос «зачем?» ответ очевиден и от того ещё более печален: сирийцы, похоже, действительно понадеялись на свой успех, они на самом деле хотели занять Табку и далее двигаться к Ракке. Очевидно, такая уверенность была связана с тем, что исламисты все силы бросят под Манбидж, однако «халифат» гораздо более продуманно и эффективно манипулировал своими, как выяснилось, далеко не мизерными резервами. Для успеха сирийцам, конечно, фатально не хватало численности. Техническое превосходство наступавшей группировки дезавуировалось её неповоротливостью, нерешительностью командиров и ошибочным выбором тактики — наступление исключительно по шоссе. Фланги почти не были прикрыты, в тылу наступавших не оборудовались ни минные поля, ни крупные укрепления — эту оплошность можно списать на немногочисленность наступавших (у них просто не было людей для охраны своих же собственных коммуникаций), но это ни коим образом не оправдывает «архитекторов» провальной операции.

Обстоятельством, требующим отдельного рассмотрения, является проблема массового использования исламистами смертников на заминированных автомобилях. «Шахид-мобили» стали настоящим кошмаром и для иракцев в Фаллудже, и для лоялистов и «умеренных» в Алеппо, и для курдов и SEAL в Манбидже. Конечно, не стала исключением и «дорога ярости» — «ИГ» в полной мере воспользовалось недостатками в обеспечении безопасности флангов и тылов САА, и в первые часы контрнаступления исламистов на позициях лоялистов взорвались десятки машин-камикадзе, одномоментно унеся жизни десятков сирийских солдат, дезорганизовав их, повредив их технику, укрепления и средства связи. Ключевую роль смертников в успехе контрнаступления «ИГ» под Табкой отметил мой коллега — журналист Роман Сапоньков, прошедший вместе с наступавшей сирийской группировкой месячный путь от Итрии к Табке и 2-х дневный «прыжок» обратно.

Нынешняя война в Сирии как никогда актуализировала проблему масштабного использования тактики суицидальных атак. Шахиды не только мотивированы на смерть, но и хорошо подготовлены, многочисленны и незаметны до момента появления прямо у позиций своих жертв. Конечно, панацея есть и от этого яда: в ходе операции в Ираке в 2000-х гг. американцы использовали против автомобилей смертников 57-мм автоматические пушки, а российские военные в Сирии — комбинированные контратаки против смертников с применением стационарных и установленных на бронеавтомобилях «Тигр» противотанковых ракетных комплексов (таким образом обеспечивалась безопасность базового лагеря российских сапёров под Пальмирой).

Конечно, предотвратить абсолютно все атаки шахидов не может никто. Так в мае этого года в Курдистане при атаке «шахид-мобиля» погиб американский спецназовец Ч.Киттинг, а несколько дней назад жертвой подрыва смертника стал российский морской пехотинец А.Л.Тимошенков, однако опыт показывает, что при необходимом уровне организации обороны и банальной дисциплинированности войск потери от массовых самоубийственных подрывов можно и нужно минимизировать.
Если американцы с курдами и россияне под Пальмирой уничтожают 8-9 из 10 «шахид-мобилей», то сирийцы под Табкой и иракцы под Фаллуджей — лишь 1-2 из 10. Такие показатели, безусловно, в несколько раз увеличивают потери в живой силе и технике (что особенно печально, бойцы гибнут даже не в бою), кроме того, смертники служат дезорганизационным фактором, выводя из строя зачастую не только убитых и раненых, а всех бойцов противника, оказавшихся на месте взрыва — ошеломлённые и перепуганные, они просто бегут, бросая позиции.

Вопросы вызывает низкая интенсивность действий ВКС России во время наступления по дороге на Табку: с одной стороны, многое можно списать на удалённость этого театра боевых действий от российской авиабазы «Хмеймим» в Латакии, с другой, опыт освобождения Пальмиры, поддержки окружённого Дэйр-эз-Зора или ударов возмездия по Ракке в ноябре 2015 года показывает, что расстояние не является проблемой для ВКС. Более того, в первые дни наступления на Табку ВКС активно работали по позициям исламистов вдоль шоссе, а бомбардировки самой Табки не прекращались до самого отступления сирийцев. Поскольку военные причины низкой активности российской авиации понять сложно, можно попытаться объяснить их тем, что российские советники скептически смотрели на авантюру САА, которую асадовские генералы, возможно, начали по своему усмотрению — например, для того, чтобы банально не пустить курдов в Ракку первыми.

Так или иначе, сомнительный вояж в мухафазу Ракка закончился ожидаемым, но столь нежелательным поражением лоялистов. Возникает вопрос: что дальше? А дальше летняя кампания продолжается; для курдов её цель и программа-минимум — взятие Манбиджа. Для сирийцев всё сложнее: они по-прежнему вынуждены противостоять исламистам на нескольких направлениях: в Восточной Гуте, в Алеппо, к Востоку от Пальмиры, в окружённом Дэйр-эз-Зоре; враждебными САА остаются боевики «Ан-Нусры» (тоже запрещена в России) и «умеренные» силы в Идлибе, на северо-востоке Латакии, в Деръа, Хомсе и Хаме — несмотря на определённые успехи анонсированного Россией процесса примирения, многие «зелёные» далеки от перехода на сторону Асада или даже диалога с ним.

Очевидно, сокрушительным ударом по «халифату» могло бы стать полное занятие магистрали от Пальмиры до Дэйр-эз-Зора, деблокада окружённого более 3-х лет города, изоляция Ракки и попытки пробить коридоры к границе с Ираком. Учитывая то, что силы лоялистов объективно не имеют наступательного потенциала несмотря на поставки вооружений из России, инструктаж, поддержку с воздуха и многолетний боевой опыт, такой благоприятный для Сирии план не может быть реализован в ходе летней кампании. В сущности, эффективно воевать в пустыне сегодня способны только 2 силы, вовлечённые в Сирийский конфликт: это Россия и США — только у них для этого есть мобильные, успешно взаимодействующие с авиацией и спецназом батальонно-тактические группы с танками, всеми видами артиллерии, современными системами управления, связи и радио-электронной борьбы. Однако, для проведения вышеназванных наступлений необходимо минимум 30-50 тысяч солдат и до тысячи единиц бронетехники при поддержке сотен самолётов и вертолётов, а также при условии, что в освобождаемых районах будет оперативно установлена власть легитимного режима (как видим, легитимный режим не весьма преуспевает в удержании занятых территорий). Кроме того, на сегодняшний день перспектива масштабной сухопутной операции ВС России в Сирии выглядит нереалистичной и чреватой потерями, как минимум, десятков военнослужащих, неизбежными в такого рода операциях (см. кампанию НАТО в Афганистане в 2001 г.).

У сирийцев сил и средств для такого наступления и подавно нет. При этом растрачивать силы в позиционной грызне во внутренних провинциях им тоже не следует — полностью уничтожить анклавы боевиков сирийцам, к сожалению, не удастся, а систематические удары по ним с воздуха и земли в принципе способны не допустить прорыва террористов на оперативный простор, скажем, в
Дамаске. Исходя из этого, наиболее благоприятной и реализуемой стратегией является продолжение поступательного движения от Пальмиры к Дэйр-эз-Зору и от Алеппо — в сторону Ракки. Кроме того, САА предстоит решить проблему зачистки полукотла между Итрией и Пальмирой, а также ликвидации многочисленных «выступов» и «балконов» ИГ на севере и юге страны. Этот процесс явно займёт не меньше года.

Михаил Шматов