Интервью с независимым военным обозревателем, журналистом Павлом Фельгенгауэром украинскому изданию «Обозревателю». В первой части интервью «Обозревателю» он рассказал, в чем состоят существенные отличия между российской и украинской армиями, зачем РФ размещает «Искандеры» в Калининграде и о том, не собирается ли Кремль защищать русских в Прибалтике.
Мнение редакции может не совпадать с мнением военного эксперта.
— Господин Фельгенгауэр, как военный аналитик, объясните, в чем, по вашему мнению, приниципиальное отличие российской армии от украинской?
— Самое главное отличие российской армии от украинской – организационное. В России, в отличие от Украины, производились различные военные реформы. Хоть нас и ругали много за их неэффективность. Последняя реформа, которая началась после войны с Грузией, была довольно успешной.
Экс-министр обороны РФ Анатолий Сердюков по специальности был финансист и занимался организационными вопросами, а не военными. Собственно, реформами и модернизацией армии занимался бывший начальник Генерального штаба Николай Макаров, а Сердюков ему не мешал.
На настоящий момент в России создали достаточно приспособленное войско для локальных конфликтов, таких, как сейчас с Украиной. Для действий в этих и подобных условиях подготовлено достаточно большое количество неплохо сколоченных батальонно-тактических групп. Есть и командиры, которые умеют ими командовать. В войне с Грузией с этим были проблемы, и в чеченской войне тоже. Российская армия, участвуя в военных конфликтах, методом проб и ошибок, в том числе достаточно серьезных неудач, выбрала более-менее оптимальную для локальных войн дееспособную организационную формулу, ну и командиры тоже кое-чему научились. «Помогла» в этом война с Грузией.
Кое-что закупили на Западе: танки модернизировали французскими тепловизорами, и, что особенно важно, — закупили израильские беспилотники IAI Searcher, на основе которых потом наладили у себя лицензионное производство (отверточное) собственных аппаратов под названием «Форпост». Он не новый, на производстве в Израиле он состоит уже около 30-ти лет. Но даже за этот не новый аппарат пришлось заплатить около миллиарда долларов
В боях в конце августа — в районе Иловайска и Саур-Могилы — преимущество российских войск было в наличии оперативно-тактических беспилотников, которое позволяло российскому командованию точно знать, где находятся украинские войска и что они делают в реальном масштабе времени. У украинцев не было ни того, ни другого, потому они и были разгромлены.
К тому же у россиян система связи лучше, чем у украинцев.
— Каковы шансы нашей армии в противостоянии с более организованной и лучше оснащенной российской армией?
— Украина может научиться. Вооруженные силы Украины начинали (во время крымских событий) в совершенно недееспособном состоянии, а сейчас они показали, что Украина умеет обороняться и сопротивляться.
С остальным, с наступательными действиями, в ваших ВС пока не очень, даже совсем не очень. Понять, почему так, мне из Москвы сложно. Возможно, сказываются те же организационные проблемы. Многие говорят в Украине, что, может, дело в предательстве некоторых командиров ВСУ и в том, что в структуре Минобороны есть российские агенты…
Сейчас очевидно, что страдает стратегическое направление: нет реальных планов – отсюда и следуют непонятные действия. В зимней кампании, которая началась в середине января и закончилась в середине февраля, когда военные действия велись в донецком аэропорту и Дебальцево, действия украинских войск вызывают, мягко говоря, изумление. Они были бессмысленные и неправильные. Хотя войска воевали уже довольно неплохо, а командовали ими – очень плохо.
— В чем, по вашему мнению, были ошибки командования?
— Возьмем донецкий аэропорт. Бессмысленно сидеть вот так в пассивной обороне. Надо наступать, если на тебя наступают. Один раз вроде бы попробовали наступать около Донецка 17 января, но тогда все с треском провалилось. Под Дебальцево действия тоже были совершенно непонятные.
Я не хочу вот так оценивать украинское военное командование, но отсюда представляется, что действия его были совершенно неправильные. Почему – с этим нужно вам разбираться.
Как мне видится, есть большие проблемы с командирами. Украинские солдаты нормально воюют, а командиры у них – плохие. Плохой командир – это горы трупов. В украинских войсках есть хорошо мотивированные добровольцы. Однако их командиры и комбаты, которые заседают в Раде, нередко вообще не имеют военного образования. А для того, чтобы быть комбатом, надо учиться. Считается, что замечательного пехотинца можно подготовить за 8 месяцев. А командира батальона надо готовить 10 лет, он занимает ряд должностей, пока доходит до комбата. А когда им становится человек идеологически мотивированный, но не умеющий организовать, например, общевойсковой бой, скоординировать на поле боя действия всех видов вооружения и техники … В общем, этому можно научиться.
Но самые большие проблемы украинской армии даже не с комбатами, а с генералами. Генералы в ВСУ, честно говоря, совсем негодные. Это одна из причин в том, что украинские вооруженные силы, в отличие от российских, не воевали. Поэтому высших командиров надо чаще менять: не разбираться, по какой причине не выжило то или иное подразделение, а сразу назначать другого, пока вот таким методом не найдется тот, который будет обладать всеми свойствами, необходимыми военачальнику. Надо искать, перебирая, и кто-то обязательно найдется.
В России такие же проблемы были в Первую чеченскую войну, когда «мирные» генералы не умели командовать в боевых условиях.
— Что же Украине делать? Вести себя смирно, чтоб не провоцировать агрессора?
— Украина и так сидит тихо. Она отбивается, но держится, в общем, тихо. Но и это не помогает, потому что тогда в наступление переходит Россия и пророссийские силы.
До разгромных боев в конце августа под Иловайском в Киеве, по-видимому, было мнение, будто Россия не станет напрямую вмешиваться в конфликт. Вся летняя наступательная кампания ВСУ на этом строилась. Предпринимая попытки блокировать границу с РФ, руководители операции не приняли во внимание, что, выйдя на границу, украинские войска подставляют себя под российский удар — но при этом наносить контрудар по российской территории они не могут. Не помогло им и то, что они отошли немного от границы, — они снова попали под удар.
Объясняются все поражения тем, что Москва никогда не допустит военного разгрома так называемой «Новороссии», поэтому наступательные боевые действия, рассчитанные на победу, для Украины бессмысленны. В конце августа, когда до победы и завершения кампании в Донбассе, в общем-то, оставалось полшага, российские вооруженные силы дали отпор.
Этот урок украинские военные выучили.
— Что же тогда делать, если и наступать нельзя, и «тихо отбиваться» тоже?
— Отбиваться надо, конечно, надо готовиться и учиться.
Очень важно оснастить армию беспилотниками, нужны аппараты вроде того же Searcher-«Форпост», которые есть у России. У нас тоже долго учились ими пользоваться, проводили маневры, учились корректировать огонь. У украинцев таких пока нет. Кроме того, вам нужны современные системы связи, ведь ваши военные на передовой до сих пор пользуются мобильниками. И обязательно обратите внимание на дисциплину: чуть ли не каждый солдат, особенно из добровольцев, а также волонтеры, пишут в социальные сети – в Твиттер, Фейсбук — комментарии по ходу боевых действий. С этим надо разбираться. Даже в демократических странах умеют людей заставить не пользоваться мобильными телефонами и не писать в Twitter, пока идут боевые действия. Для проведения мероприятий по организации дисциплины не нужны дополнительные средства или зарубежные специалисты, так что этим можно было заняться уже давно..
С другой стороны, я не думаю, что наступательная российская кампания, которая с большой степенью вероятности скоро начнется, будет проводиться Россией с решительными целями: похода на Киев и Львов, до польской границы, скорее всего, не будет. Не будет хотя бы потому, что у России таких сил нет. Для того, чтобы оккупировать Украину и поставить на колени 45-миллионный народ необходимо много людских ресурсов, войско должно быть не менее миллиона. Захватить Киев гораздо проще, чем потом его контролировать, поставить там гарнизоны, а потом навязывать свою политическую волю. Таких возможностей у нас нет.
— Численность российской армии составляет миллион человек, если я не ошибаюсь?
— Военнослужащих, собственно говоря, даже меньше. Сейчас нет нормального призыва. Все, что можно вывести поле боя без мобилизации – тысяч 200 максимум. Раньше, когда начинали Первую чеченскую войну, было и того меньше – 60 тысяч, во Вторую чеченскую – 120 тысяч. Но там иногда приходилось бросать в бой и милиционеров, и ОМОН, и еще Бог знает кого. С тех пор ситуация улучшилась, есть более-менее подготовленные бригады, во всяком случае можно одну, а то и две полноценных тактических батальонных группы бросить. Формула батальонно-тактической группы была выведена в Первую чеченскую и работает до сих пор.
— Вы говорите, Россия не пойдет ни на Киев, ни на Львов. С какой же целью размещаются «Искандеры» в Калининградской области? В Украине нет такого вооружения. В кого же россияне собираются стрелять из-под польской границы?
— В ЕС тоже нет таких баллистических ракет, они считают бессмысленным их иметь. Для выполнения тех же самых задач, для которых у нас предназначены «Искандеры», они используют авиацию с высокоточными системами вооружения. Они считают, что это и дешевле, и эффективнее, и мобильность авиаударов выше. В армии РФ авиация слишком слабая и отсталая. Во всяком случае, по сравнению с западной.
В нынешней кампании российской армией она пока не использовалась. А ВС Украины пытались применить авиацию во время летнего наступления и понесли немало потерь, потому что со временем Россия развернула на Донбассе довольно мощную систему ПВО. В зимнюю кампанию авиация не использовалась ни одной из сторон. И, скорее всего, эта «традиция» сохранится и в возможной летней кампании.
«Искандеры» сейчас морем отправили в Калининградскую область. Это небыстрый способ доставки. А самолеты можно перебросить на такое же расстояние за час.
У Украины есть «Точка» и «Точка-У», это тот же «Искандер», но предыдущая модель и дальность действия их значительно меньше. В принципе, «Искандеры» сейчас иногда перебрасывают и нарочно сопровождают это сообщениями в прессе для того, чтобы, в первую очередь, запугать европейцев.
То, что сейчас устанавливается возле Калининграда, «накрывает» всю Польшу и прилегающие территории Германии, Чехии, Словакии, так как радиус действия «Искандеров», по-моему, 500 км, а с крылатой ракетой, в зависимости от модели, – 1000 км и больше. Но цели для них там сейчас нет. Возможно, цели появятся в ближайшие годы…
— Прибалтика – это проблема. Там есть большие русскоязычные общины, у которых складываются не совсем простые отношения с местным большинством коренного населения. Представители общин занимают в российско-украинском конфликте сторону России. Так, по крайней мере, обстоят дела в Эстонии и в Латвии. В Литве, может, тоже поддерживают сторону РФ, но там русская диаспора маленькая.
В Прибалтике есть русские города, такие, например, как Нарва, где большинство населения — этнические россияне, потому город абсолютно русскоязычный. Там могут возникнуть те же проблемы, что в Крыму или на Донбассе, и Россия вознамерится защищать своих соотечественников. И в Берлине много русских, им тоже может понадобиться «защита». Но Берлин – это фигуральное высказывание, а Прибалтика может стать вполне реальным объектом внимания РФ. Сейчас, конечно, об этом речь не идет, так как Россия увязла в Украине и ей будет сложно еще и там «защищать» русскоязычное население.
(Продолжение следует)
