В последние годы, по мнению большинства российских экспертов, одним из наиболее перспективных направлений развития систем государственного и военного управления является переход от классической иерархической топологии, где главенствующая роль принадлежит лицу, принимающему решения, к сетевой структуре, где решение принимается на принципиально иных основах – основах консенсуса или «общественного мнения» о ситуации.
Вместе с тем, глубокого и всестороннего анализа эффективности той или иной структуры для решения задач военного управления в современной ситуации не проводилось (по крайней мере, автору результаты таких исследований неизвестны). Достоинства сетевой организации сегодня во многом принимаются «на веру» с учетом «модных тенденций», что не является объективным критерием оценки и зачастую приводит к принятию ошибочных решений. Пытаясь внести ясность в этот вопрос, нами проведен экспресс-анализ ситуации, который позволил сделать достаточно интересные выводы.
В чем же суть сети, почему такая топология организации считается сегодня наилучшей?
Ответ на данный вопрос лежит в плоскости, непосредственно связанной с глубинными основами организации и функционирования самого современного общества и протекающих в нем информационных процессов.
Из теории геополитики хорошо известен антагонистический конфликт «атлантистов» (Великобритания, США) и «евразийцев» (Германия, Россия).
В основе «атлантизма» лежит доминирование в мировом океане и контроль над торговыми путями. Соответственно основной формой военной силы «атлантистов» исторически считался «флот открытого моря».
Множество торговых путей в океане, а также множество отправных и конечных точек торговых маршрутов, определяло и формирование сетевого мышления, а основной формой ведения войны на море для «атлантистов» стали крейсерские операции на торговых путях. Не случайно, что среди пиратов средних веков были, как правило, представители англо-саксонских народов – наиболее ярких представителей «атлантистов».
Цель войны для «атлантистов» — получение контроля над торговлей, паразитирование на экономических отношениях иных народов, угнетение их за счет перехвата и вывода многих материальных потоков. Вместе с тем, в силу специфики собственной философии, «атлантисты», как правило, не рассматривают вопрос о долговременной оккупации территории врага и ассимиляции его населения.
«Евразийцы» исторически представляли собой продукт континентального мышления. Основа философии «евразийства» — доминирование на «жизненном пространстве» континентов. Именно поэтому основа военной стратегии «евразийцев» базировалась на доминировании сухопутных армий. Основа стойкости сухопутной армии – железная дисциплина и единоначалие, что определяет доминирование иерархической структуры в организации командования сухопутными силами.
Высшей точкой развития военного искусства «евразийцев» являются стремительные атаки мощных механизированных и танковых соединений способных проникать глубоко на территорию противника, парализуя его государственный механизм. В немецкой военной стратегии такая форма ведения войны получила название «блицкриг».
Цель войны для «евразийцев» — борьба за жизненное пространство, итогом которой является оккупация территории врага и ассимиляция его населения.
Суть противоборства «атлантистов» и «евразийцев» — доминирование над материковой частью Евразии — Хартлендом. Для «атлантистов» проведение операций против «евразийцев» сопряжено с организацией масштабных десантных операций. Морской десант обладает тем свойством, что атакующий может провести его практически в любой точке береговой линии. Ответ «евразийцев» — глубокие танковые рейды на расчленение и окружение группировки противника.
Особенности формирования мировоззрения «атлантистов» и «евразийцев» безусловно наложили и свой отпечаток на формирование структуры принятия решений как в военном, так и в государственном управлении.
Принятие решений у континенталов-«евразийцев» всегда было сопряжено с наличием главнокомандующего – лица, принимающего решения, на котором лежала вся полнота ответственность за результаты принятого решения. У «атлантистов» все иначе – основной принцип принятия решений – консенсус мнений. Именно поэтому во главе вооруженных сил стоит не главнокомандующий и генеральный штаб как его непосредственный инструмент планирования, а комитет начальников штабов и его председатель, управляющий (модерирующий) процессом выработки вариантов решения.
Вся история, весь накопленный опыт, положенный в основу формирования фундамента военной науки как в России (как представительнице «евразийцев»), так и в странах-«атлантистах», базируется на тех базисных принципах, которые определяются соответственно иерархией и сеть.
Столь глубинные различия в топологии приводят к выводу о том, что однозначное принятие сегодня концепции формирования военной силы на принципах сетевой организации не даст ожидаемого эффекта.
Просто взять и перенести сегодня сетевые принципы военного управления на вооруженные силы, которые столетиями формировались на иерархических принципах единоначалия, не позволит получить высокой эффективности. Более того, как показывает исторический опыт, ход и исход конфликта между акторами с одной топологией структуры военной силы и принятия решений, как правило, определяется исключительно материальным превосходством. Добиться ассиметричного ответа в этом случае практически не возможно. Наиболее значимым примером здесь является война между СССР и Германией.
И обратно этому – в случае конфликта между силами, организованными на различных принципах, всегда остается место для формирования ассиметричного ответа, лежащего вне поля компетенции противника и способного привести к победе даже в условиях его явного материального превосходства.
Так, история военного искусства знает достаточно примеров, когда армии «евразийцев» успешно приспосабливались к противодействию сетевым операциям «атлантистов». В частности, это применение тактики «волчьей стаи» подводными силами Германии в борьбе против морских сил противника (кстати, сетевой принцип борьбы с подводными лодками требовал отправлять отдельные корабли по разным маршрутам, рассеивая поток поставок по транспортной сети, однако союзники обратились к иерархии – организации караванов).
Обратная ситуация менее известна – «атлантистам» бороться против «евразийцев» всегда было сложнее. Примером может служить операция сил союзников в Нормандии в 1944-45 годах, когда потребовалось их многократное превосходство для победы над немецкими войсками.
Что касается попыток вторжения со стороны «евразийцев» во владения «атлантистов», то с исторической точки зрения они также оставались во многом безуспешными – наличие огромных водных просторов надежно защищало государства «атлантистов», а их флот всегда оказывался сильнее. Об этом говорит и опыт германского флота в Первой мировой войне, и отказ немецким генеральным штабом от реализации плана «Морской лев» во Второй мировой войне.
Ситуация сохранилась и после появления ракетно-ядерного оружия и стратегических средств поражения. Опыт конфликтов последних лет показывает, что попытки «атлантистов» вести операции на континентальных просторах (Ирак, Афганистан) не приносят успеха – режим оккупации не стабилизируется.
Важнейшим выводом, который может быть сделан из вышеизложенного, является вывод о том, что для определения хода и исхода войны принципиально важным является ориентация на те структурно-функциональные схемы, на те топологические архитектуры, которые наиболее характерны для главных целей войны, и наиболее соответствуют характеру угроз.
Если речь идет об установлении контроля над транспортными потоками (торговыми маршрутами, трубопроводами, финансовыми потоками и др.), то наиболее эффективными оказываются сетевые методы противоборства. Соответственно, если стоит задача противодействовать угрозам, направленным на указанные объекты и структуры, то и для защиты необходимо использовать сетевые методы.
Если же стоит задача обеспечения территориальной целостности и сохранения государственного суверенитета или оккупации некоторой территории, то необходимо использовать иерархические принципы в организации военной силы и военного управления.
Таким образом, говорить об однозначной эффективности той или иной структуры безосновательно. Необходим симбиоз топологических структур, позволяющий объединить сетевые и иерархические методы организации военной силы. В этом — суть философии формирования нового облика вооруженных сил.
Также необходимо помнить, что исторический опыт военного искусства говорит о том, что в истории «евразийская» модель военной силы, основанная на иерархическом принципе управления, добивалась большего успеха, а в случае столкновения с сетевой структурой, практически всегда удавалось найти эквивалент, способный адекватно парировать или минимизировать возникающую угрозу.
Источник:
1. К вопросу о структурной (топологической) организации управления вооруженными силами — ЦСОиП
